Эпицентр
Кусок земли между каналом имени Москвы слева и небольшой запрудой справа был слишком узким для того, чтобы вместить два автомобиля, едущих параллельно. Поэтому мы с фотографом ехали друг за другом: я на «Форестере», он — на одной очень большой, очень японской и очень рамной машине, которая в этой стране является символом большого успеха.
Кусок земли между каналом имени Москвы слева и небольшой запрудой справа был слишком узким для того, чтобы вместить два автомобиля, едущих параллельно. Поэтому мы с фотографом ехали друг за другом: я на «Форестере», он — на одной очень большой, очень японской и очень рамной машине, которая в этой стране является символом большого успеха.
Тот самый кусок суши, по которому мы ехали, и дорогой-то назвать можно было с очень большой натяжкой. Скорее, территорией вольного выпаса квадроциклистов и снегоходчиков. Вот и побаивался я поначалу, что возвращаться из этой поездки мой «Форестер» будет может и с несильными, но необратимыми повреждениями. Но мысли эти улетучились секунд через 20. Ладно, максимум через 30.
Во-первых, 220-миллиметрового клиренса с запасом хватало, чтобы ничего нигде не чиркало. Во-вторых, внедорожный режим X-Mode делал действительно все для того, чтобы тяга уходила на колеса с лучшим сцеплением. В-третьих, подвеска у «Форестера» настроена так, что какими бы ни были кочки, раскачка никогда не доходит до значений, при которых машина начинала бы сильно приседать.
И вот пока я думал о том, когда же «Форестеру» станет совсем плохо на этой в общем-то даже и не дороге, второй участник нашей маленькой колонны, этот белый символ вершины жизни, пропал из зеркала заднего вида. Нет, он не сполз в канал имени Москвы и не застрял между двумя деревьями на обочине. Просто он большой, тяжелый и неповоротливый. Поэтому тут ему было очень тесно. Forester — абсолютная противоположность тяжести и неповоротливости. Чем хуже становится покрытие, тем понятнее становится «форик». Он достаточно умен, чтобы сделать жизнь человека за рулем проще, но при этом не позволяет себе умничать. Он вполне просторный и вместительный, но при этом в меру компактный, чтобы избавить вас от боязни узких мест.
Но все это не значит, что «Форестер» — суровый внедорожник. Нет, не суровый. И даже не внедорожник. Потому что последние минуты поездки я пытался покорить на «форике» холм, который мы признали финишем. И холм мне покорился. Пешком. Конечно, уклон был крутоват (градусов 40), но под колесами была прокатанная колея, а проехать вверх надо было всего метра четыре. Максимум пять. И вот с этими метрами Subaru Forester никак не мог справляться.
Шинам Nokian Hakkapelitta 8 SUV совсем чуть-чуть не хватало зацепа, а правое переднее колесо подскакивало на кочке, зависая в воздухе, из-за чего безошибочная прежде электроника начинала подтормаживать все подряд. В итоге, кроссовер останавливался посередине, а потом скатывался назад под стрекот тормозов. Да-да, можно поставить шины посерьезнее и побольше, прицепить к морде лебедку, к стойке — шноркель, а к ПТС — данные о внесенных в конструкцию изменениях. Но зачем тогда вам «Форестер» за 2,2 миллиона рублей, когда можно взять тачку подешевле, обвесить ее всем, что найдется на авторазборе, и без сожалений утонуть в болоте?